Альманах КРУПНЫЙ ПЛАН ВРЕМЕНИ

(Провинциальный фельетон)

Не так давно одна довольно известная «в узких лите-ратурных кругах» писательница и поэтесса (назовем ее Марь Ванна) случайно обнаружила себя напечатанной в толстом журнале аж на четырех страницах! Сказать, чтоб она ничего не знала об этом журнале и его главном редакторе – так неправда, знала! Вот потому и печатать-ся в нем не рвалась. Как говорится, лучше уж промол-чать, чем быть «отмеченной» такими «благами». А чтобы было яснее, о чем речь, обращусь к аллегории.

Представим себе ферму по выращиванию крокоди-лов, умеющих считать и писать, но при этом целенап-равленно проповедующих свое крокодилье превосход-ство над всей остальной фауной. Конечно, никто их на перчатки и сумки в расход не пускает, не куры, чай.

Крокодилы – твари зубастые и хитрые, спорить с ними бесполезно. Поэтому ферма процветает, а руко-водство даже издает печатный орган, чтобы крокодилов своих пиарить и ублажать. И тут вдруг оказывается, что некая глупая зайчиха, обладая определенными талан-тами, сподобилась создать рассказ о природе, в кото-ром фигурирует описание полянки с подлеском за кроко-дильей фермой. Уж слишком она зайчихе понравилась (не ферма – полянка!). Простодушная зайчиха рассказик – в интернет, а неглупые крокодилы его быстро «слямзи-ли» и в свое печатное издание приспособили: вот мол, народ (в смысле – фауна, к ферме близлежащая!) тоже хорошо пишет и ферму с крокодилами любит! Естес-твенно, разрешения у зайчихи никто не спросил, текст и формат рассказика с ней не согласовал, и получила вскоре зайчиха в качестве подарка свою публикацию: нате вам, радуйтесь, да другим зайцам и хомякам пока-жите! Мол, мы – добрые, печатаем всех!

Особенно, если про лес возле фермы…

Но это так, присказка, чтоб понятнее было.

А как же наша Мари Ванна?

Промолчать бы ей, бедолаге, как промолчали все, кого также напечатали и продолжают печатать без их ведома и согласия! Так нет! Несмотря на достаточно преклонный возраст, оказалась Марь Ванна бабой темпераментной и оттого скандальной донельзя. И ведь ничего особенного не случилось-то, но публикация авторских опусов без ее, Марь Ваниного, согласования показалась ей почему-то, дуре провинциальной, крайне унизительной. Ведь не то напечатали, что хотелось бы ей, да не в том издании! Не забыла она, как в свое время главный редактор этого издания, когда ее вместе с другими провинциальными писателями официально признавали, статьи обидные писал, да всех скопом ругал, потому что «крокодилы» – главные, а остальные – нет.

И Марь Ванна, наивно надеясь на защиту своих авторских прав, села за письменный стол, ручку в белые пальчики приспособила, тексты жалостливые написала – защитите, мол! – да в вышестоящие инстанции отпра-вила в твердой уверенности, что хоть опровержение или извинение она от «самых главных» получит:

«Недоглядели, мол. Простите, уважаемая Марь Ванна, не повторится такого больше! Напечатали по ошибке, вместо текстов Ивана Петровича, который со-гласен был. Наборщица виновата, ей и штраф выпи-шем». Получи наша провинциалка такое письмо в ответ – так умилилась бы и всех бы простила. Дескать, всякое в жизни бывает. И «главные» могут ошибиться, за всеми не уследишь.

Но письма, которые пришли в ответ, повергли нашу Марь Ванну в состояние полного психологического кол-лапса. Оказывается, в «Законе об авторском праве и смежных правах» того самого великого государства, в коем обреталась вышеупомянутая писательская не-удачница, есть пункт, где четко сказано, что в периоди-ческом издании автора могут напечатать без заключе-ния договора, на основании устного соглашения.

То есть, собрались, поговорили, напечатали.

Ну, естественно (что подразумевается, но не пропи-сано), автора еще и спросили, что он хочет печатать, и тексты согласовали.

В принципе – хороший пункт.

Обходит массу бюрократических заслонов, чтобы писатели могли печататься в любых изданиях и таким образом становились известны и уважаемы. Но!

Вернемся (временно) на крокодилью ферму в то время, когда рассказик зайчихи еще не опубликован. Пасется себе зайчиха-писательница в лесу, травку кушает, нору чистит или по другим своим заячьим делам суетится, и вдруг звонок по телефону: непонятно кто звонит и зачем. Ну ладно, думает зайчиха, ошиблись номером. И продолжает траву свою щипать. А потом рассказик в печать выходит, зайчиха к «царю зверей» со слезами и жалобами, тот - запрос на крокодилью ферму, а оттуда письмо: все согласно закону, пункт такой-то, статья така-то. По взаимному согласию.

И вот тут происходит интересная ситуация: «царь зве-рей» не собирается разбираться, кто бессовестно врёт, – старая зайчиха или огромная структура с вверенным ей печатным органом – и уходит по своим царским делам. Некогда ему. Главный «медведь», отвечающий в лесу за защиту авторских прав, советует зайчихе в суд подать.

А с крокодильей фермы отвечают:

«Так было согласие, было! Звонили. Вон у нас три свидетеля зубастых при разговоре присутствовали, все подпишутся. И не виноваты мы, что у старой зайчихи то ли склероз, то ли туговата на ухо стала».

И действительно, был звонок… И понимает зайчиха, что неправа она была, и что в каждом лесу есть свой «закон с правом «налево», и что нет у нее ни крокодильей хватки, ни денег, ни личной охраны, чтобы тягаться с такой махиной. И, погрустневшая, ковыляет дальше свою траву щипать: голод не тетка.

Ну а что наша Марь Ванна со своими психологи-ческими проблемами? Да ничего.

Спросила у одного мудрого уважаемого человека:

«Почему другие, кого также напечатали, опровержение не напишут, письмо какое-нибудь гневное?..».

На что он ей ответил:

«Знаете, дражайшая Марь Ванна, талантливые люди в большинстве своем беззащитны. И слишком мало у них душевных сил, чтобы еще на такие неприятные вещи реагировать, вот и уходят в сторону – себе дороже справедливости искать».

Да-а. Прав мудрый человек, ох как прав!

И решила Марь Ванна, что во всей этой истории как раз она и была не права. Никто ей зла не желал, напе-чатали, до небес превознесли, славой одарили. А она, дуреха старая, чести не приняла, жаловаться побежала: мол, не согласна. Хороших людей обидела.

Ну а дальше-то что?

Да ничего, жизнь продолжается.

Видимо, Марь Ванна чего-то недопоняла, или харак-тером не удалась по своей природе душевной и возрас-ту, или в своей провинциальной глухомани не разобра-лась, что большинство законов специально написаны «с правом налево».

Вот только у Марь Ванны сильно иллюзий поубави-лось по поводу смысла понятия «писатель».

Это вообще кто?

Самый талантливый, самый беззащитный, самый бесправный или самый необходимый государству?

Нет, государственной необходимости тут явно нет никакой, а все остальное как раз присутствует.

Поэтому Марь Ванна решила оставить все, как есть, творить дальше и не думать о всяческих бюрократичес-ких экзерсисах, поскольку писать ей есть о чем, талан-том Бог не обидел, и удовольствие она от этого полу-чает большое. А то, что могут напечатать, где не надо, – Господь тем судья. Главное – опровержение вовремя дать, а там уж на Небесах разберутся, кто прав, а кто виноват.

Конечно, в том случае, если Марь Ванна доживет до того времени и уголовную ответственность «за разжигание экстремизма» не понесет.

Ведь, подумав логически, приходишь к страшному выводу: по этому пункту любого мало-мальски извест-ного писателя можно к со-агитации любой организации любого толка «приспособить»: раз напечатали, значит, разделяет наши убеждения. А «устное согласие», как оказалось, состряпать легко.

Да, кстати, про крокодилов.

А ферму-то закрыли, поскольку крокодилы несколь-ко лишку в своем желании быть главными хватили, на зубы да хитрость понадеялись.

На указания самого «царя зверей» соизволили, простите за грубость, «начхать».

Печатные издания изъяли, а зайчиху по инстанциям затаскали да объяснительные заставили писать, почему, дескать, с ними заодно? Но что с нее возьмешь? Даже шкура уже не та, шапку не сошьешь. В общем, нервы помотали да отпустили – век доживать.

Впрочем, про крокодилов – сказка, глупый вымысел.

И знайте, дорогие читатели: такого просто не может быть, потому что не может быть никогда. И никогда не было: ни крокодилов, ни зайчихи, ни темпераментной Марь Ванны.